В.Б. Виноградов

Средняя Кубань. Земляки и соседи.

КАРАЧАЕВЦЫ

Перейти к содержанию книги

В 1993 году в городе Черкесске вышла книга «О происхождении тюркских народов». Авторы ее — известные специалисты по истории карачаевцев и балкарцев — сочли необходимым вклеить в свой труд карту «Территории мира, населенные тюрками», заимствованную из некоего турецкого издания. Карта эта у внимательного человека вызовет много вопросов и среди них такой: почему берега Кубани от ее истоков и вплоть до самого местонахождения нынешнего Армавира заштрихованы как область обитания карачаевцев?

Ответ должен быть самым определенным: подобное толкование является либо откровенной фальсификацией, либо плодом досадной небрежности турецких составителей карты. Жаль, что авторы упомянутой книги упустили это из вида!... Краткие сведения о карачаевцах таковы: «КАРАЧАЕВЦЫ (самоназвание — карачайлы) — тюркоязычный горский этнос, близкородственный балкарцам. Этногенез карачаевцев до конца не изучен, но его компонентами были половцы (кипчаки), аланы (среди карачаевцев до сих пор сохранилось обращение друг к другу — "алан") и, вероятно, тюркоязычные болгары (протоболгары). Карачаево-черкесский язык относится к кипчакской группе тюркских языков. По вероисповеданию карачаевцы — мусульмане, но ислам проник в горы Карачая только в конце ХVIII столетия из Кабарды. Но даже когда карачаевцы считались мусульманами, среди них сохранялись старые этнические верования, в основном культы той природы, среди которой они жили. Письменность на карачаево-балкарском языке была создана только в годы советской власти. Однако уже в 1920-е годы из среды карачаевцев выделились талантливые писатели и публицисты, писавшие как на родном, так и на русском языках. В 1938 году в городе Микоян-Шахар (ныне Карачаевск) был открыт учительский институт, преобразованный вскоре в педагогический. Начался быстрый процесс подготовки учителей и других национальных кадров. Этот процесс был прерван начавшейся войной, немецко-фашистской оккупацией и тяжелым бедствием, постигшим карачаевский народ в 1943 году, когда все карачаевцы по сфабрикованному обвинению в измене советской власти были выселены с этнической родины в районы Казахстана и Киргизии. После XX съезда КПСС политические обвинения с карачаевцев были сняты, им разрешили вернуться в свои места. Несмотря на изданные в начале 90-х годов юридические акты о полной реабилитации карачаевского, как и других невинно пострадавших народов, несовершенство современного законодательства в нашей стране и отсутствие четкого механизма претворения в жизнь законов тянет за собой шлейф проблем.

По переписи 1989 года в СССР проживало 155936 карачаевцев, из них 150332 в РСФСР, в том числе 13410 на Ставрополье и 2131 в Краснодарском крае. С 1957 года в г. Карачаевске работает Карачаево-Черкесский педагогический институт, преобразованный в июле 1994 года в педагогический университет. В этом же году в Карачаевске открылся филиал Ставропольского негосударственного (частного) университета, и этот небольшой город у впадения в Кубань Теберды становится заметным центром подготовки кадров различных специальностей. Из среды карачаевцев вышло много специалистов разных отраслей, в том числе ученых, работающих во многих городах России, в том числе Ставрополье».

Возвращаясь к сложной проблеме этногенеза карачаевцев, можно добавить, что первоосновой их формирования были горские кавказоязычпые племена так называемой кобанской культуры трехтысячелетней давности, на которые и наслоились в V—XII веках ираноязычные аланы и последующие тюркские поселенцы. «А кроме болгар и кипчаков в образовании карачаево-болкарской народности сыграли свою роль и другие тюркские племенные группы, например, печенеги. Впоследствии карачаевцы и балкарцы, уже сформировавшиеся в народности, принимали в свой род представителей других народов. Однако роль их не была столь велика, как четырех названных выше единиц, из которых и образовались карачаевцы и балкарцы».

Увязывая эту схему, в научное обоснование которой особенно много сил и исследовательского таланта вложила скончавшаяся в августе 1994 года Евгения Павловна Алексеева — доктор исторических наук, выдающийся ученый Карачаево-Черкессии, следует признать, что все упомянутые выше культуры и народы на разных этапах истории были представлены на территории Средней Кубани. Достаточно сказать, что археологические памятники кобанской и аланской культур хорошо известны в восточном Закубанье, особенно на территории Отрадненского района. Письменные и вещевые находки подтверждают расселение болгар на правом берегу Кубани вплоть до лесистых предгорий. А половцы, например, оставили нам на отрезке кубанского побережья от Камышевахи до Горькой Балки многочисленные курганы, часть из которых была увенчана выразительными каменными изваяниями почитаемых предков и батыров-героев, собранными ныне в Армавирском краеведческом музее стараниями опытнейшего историка-краеведа Николая Ивановича Навротского.

Однако, как говорят в странах далекого Юга, «даже из тысячи мышей нельзя собрать одного слона»! Каждый названный компонент сыграл свою роль в длительном этногенезе карачаевцев, но сама народность, как таковая, сложилась значительно позднее, причем в высокогорной зоне, облегающий двуглавый Эльбрус, и именно поэтому тюркоязычные карачаевцы и балкарцы именуют себя «таулу» — горцами и представляют единственный случай обитания тюрко-язычного народа в глубине Кавказских гор.

По преданиям самих карачаевцев, записанным на рубеже XIX—XX веков, они живут на территории нынешнего Большого Карачая свыше 600 лет. Эти данные «народной памяти», по мнению части специалистов, подтверждаются курганными могильниками «раннекарачаевцев», которые датируются XIV—XVI веками. В ту же пору (сперва невнятно, но с каждым столетием все чаще, определеннее и яснее) карачаевцы «поселяются» на страницах путевых дневников зарубежных странников по Приэльбрусью, в трудах ученых Востока и Запада.

Так, уже в 1404 году архиепископ персидского города Султанийи по имени Иоанн Галонифонтибус, описывая собственные впечатления о поездке по Кавказу, называл неких «белых и черных» черкесов. Большинство историков сходится во мнении, что под первыми подразумеваются адыги, как господствующий этнос, а вторые — это карачаевцы, которых последующие иностранные авторы (Арканджело Ламеберти, Жан Шарден и другие), а также русские документы XVII века не раз называли «карачеркесами», то есть черными черкесами, а порой и более близким к нынешнему именем «карачиоли».

Есть разногласия в определении мест первоначального преимущественного обитания формирующегося народа. Высказывается, в частности, предположение, что вплоть до начала XVIII столетня карачаевцы занимали верховья ущелья реки Баксан (современная Кабардино-Балкария), а наличие в эти же годы тюркоязычного населения в верховьях Кубани, не подтверждается пока данными письменных источников». Но все это не так уж и принципиально: зона, где протекал процесс становления карачаевцев и балкарцев в любом случае охватывала подошву Эльбруса и тяготела на западе к кубанским берегам.

Европейские современники считали «карачиолов» «одним из колен гуннов», невольно подчеркивая глубинные генетические связи, и отмечали: «Язык их тюркский, но они так быстро говорят, что человек с трудом поймет их...» Путешественники поражались, что «карачиоли среди стольких варварских народов гор могли так чисто сохранить тюркский язык». Среди некоторых этнографических примет, выделяющих карачаевцев из среды «черкесов» (адыгов), именем которых покрывался постепенно все более широкий круг кавказских народов, в 1692 году отмечен и такой: «из ячменя делают напиток, крепкий, как вино». Это традиционный веселящий и дурманящий тюркский напиток «арпа боза» (то есть — буза).

В русских источниках карачаевцев нередко именовал... «горскими черкесами», подчеркивая ландшафтное своеобразие мест их обитания. В 1636 году посольство из Москвы в Грузию 15 дней гостило в ауле карачаевских мурз (феодальных владетелей) Гиляхстана и Эльбузака Крымшаухаловых. Один из послов, Федот Елчин, так описывал этот эпизод: «... в Карачаеву Кабарду пришли... А пошли из Карачаев в Сонскую землю (Сванетию) через снежную гору пеши,., а пошли покинув седла в Карачаях потому, что на лошадях было ехати немочно и путь был добре труден, все шли около гор по косогору; а под рухлядь (посольский скарб) наймовали карачаевских мужиков и давали найму до Сонские земли от ноши по полуаршина сукна...».

Спустя столетие русский документ 1743 года сообщает: «Третий народ на пути — Карачай — живет в Кубанских вершинах и имеет татарский язык. Дорога к ним от Большой Кабарды на Кубанские вершины».

Информацию, накопленную к XVIII веку, суммировал французский путешественник и дипломат Абри де ла Мотре. Двигаясь от Черного моря по горному Закубаныо на восток, он добрался до реки «Кара-Кубань» (его проводники перевели название, как «Большая река», руководствуясь тем, что по-карачаевски слово «кара» не только обозначает черный цвет, но и передает смысл понятий: большой, великий, громадный, обильный, истинный и т. п.). Далее следовало дневниковое описание, как, преодолевая очень крутые горы, путешественники добрались до «деревни», жители которой живут в срубленных домах из больших бревен, понимают язык ногайцев, татар и турок, пьют и почитают бузу и айран, едят конину, пекут лепешки в золе и именуются горскими черкесами.

Не правда ли, все эти источники не оставляют сомнения в исконно горном формировании и проживании карачаевцев, непосредственно соседствовавших, однако, с обитателями Средней Кубани в зоне ущелий прежде всего нынешнего Отрадненского района?

Природным условиям было подчинено и хозяйство карачаевцев. В их старинной песне-благопожелании поется:

...Желаем коров вам дойных и жирных,

Чтоб тесно им было на склонах обжитых,

Чтоб козы ваши были б с приплодом,

С плодами — яблони, ульи — с медом,

Чтоб у овец рождались тройняшки,

Чаще — овечки, реже — барашки

Да будут с вами зимою и летом

Земная твердь и небесная синь!

Бог наш Тейри да поможет вам в этом,

Аминь!...

А в исключительно ценном, достоверном, но малоизвестном читательским кругам, труде российского офицера И. Ф. Бларамберга, завершенном в 1835 году (сегодняшние этнографы считают его «энциклопедическим описанием», «выдающимся научным сочинением») сообщается: «Земля в их (карачаевцев) краю плодородная и родит пшеницу, ячмень, просо; на ней произрастает достаточно много трав для прокорма скоту. Однако этот край имеет всего 15 верст в ширину; он окружен лесами, в которых произрастают дикие грушевые деревья и кизил. В лесах водится большое количество зверя, такого, как медведи, волки, зайцы, дикие кошки, серны, куницы, мех которых очень ценится.

Карачаевцы разводят много овец, ослов, мулов, лошадей. Лошади у них мелкопородные, но сильные, резвые и очень хорошо приспособлены для езды в горах...»

С XVII века на страницах источников появляются упоминания феодальной прослойки в карачаевском обществе (князья, мурзы, владельцы, старшины, знатные и т. п), а также крестьян и покупных рабов-военнопленных (ясырей). Так, в 1639—1640 годах московские послы встретили в Менгрелии приезжего «карачаевского мурзу Ходьзяку», а в самом Карачае посещали двух других мурз — Ельбуздука и Галистана. В оригинальном фольклоре отразились жалобы крестьян на свою долю и повседневный гнет со стороны собственных богатеев:

...Снег идет, все снег и снег...

Спит богатый человек,

Спит богач, не спит жена —

Все глядит: полна ль мошна.

Дочь у зеркала сидит,

Сын поет: он пьян и сыт.

Снег идет, все снег и снег...

Плачет бедный человек.

Снег идет, в пути занос, —

Погибает водонос.

Снег идет, в горах туман,—

Спотыкается чабан,

Замерзает дровосек,—

Снег идет, все снег и снег...

Но более всего в устном народном творчестве карачаевцев звучит тема войны и жестоких междоусобиц, которые вели феодальные дружины с грузинами-рачинцами, сванами, кабардинцами, абазинами, крымскими татарами, друг с другом. Сохранились в фольклоре и отголоски всевозможных стихийных бедствий, периодически обрушивавшихся на Карачай (бескормица и массовый падеж скота, землетрясения, эпидемии). Особенно запала в народную память эпидемия чумы 1805—1812 годов, унесшая многие тысячи жизней.

Все это диктовало настоятельную потребность в сохранении хотя бы минимального баланса положительных отношений с соседями, в развитии и поддержании близкой, дальней и транзитной торговли. Среди 13 знатных карачаевских фамилий, перечисленных академиком Ю. Клапротом в начале XIX века, есть несколько, звучание которых свидетельствует о теснейших семейных контактах с другими кавказскими народами. В частности, в XVIII — первой половине XIX века во главе Карачая стояла феодальная династия Крымшамха-ловых, связанная своим происхождением с фамилией кумыкских (Тарковских) шамхалов, а отчасти и верхушкой Крымского ханства.

Обстоятельно описал торговлю карачаевцев с народами окружающего мира И. Ф. Бларамберг. Он же вполне объективно отметил слабое развитие местных промыслов и ремесел. Существенно и такое его замечание: «Раньше они (карачаевцы) получали от турок из Сухум-Кале хлопчатобумажные ткани, шелк, трубки, турецкий табак, иглы и так далее; сейчас этими товарами их снабжают русские...». Оно как бы подводит итог важнейшему периоду русско-карачаевских взаимоотношений от первого знакомства в XVI—XVII веках и до прочного принятия российского подданства в 1820-х годах.

Вспомним, что в XVIII Беке народам Северного Кавказа пришлось испытать на себе все усиливающуюся агрессию со стороны султанской Турции и ее вассалов — Крымских ханов. Отряды захватчиков грабили горские аулы, угоняли скот и людей для продажи в неволю, требовали покорности. Однако горцы (в том числе и карачаевцы) сопротивлялись «постыдной и тяжкой зависимости от ханов, отказывались признать себя их данниками, несмотря на угрозы и карательные походы крымских феодалов» (В. П. Невская)- Россия помогала им, причем тогда она еще не вмешивалась во внутренние порядки Карачая, охлаждая тем самым пыл протурецки настроенной части феодалов и, ограждая карачаевцев от произвола кабардинских князей, налагавших на них нелегкую дань по стародавней традиции. С 1780 года в официальной переписке с российскими властями карачаевцы именовали себя «зависимыми Российской империи».

В 1790 году российские войска при содействии отрядов горских ополчений нанесли сокрушительное поражение турецкой армии Батал-паши, поддержанной феодальными дружинами закубанцев, на границах Карачая. И, предворяя возможность таких опасностей и потрясений в будущем, Россия с 1804 года начала строительство укреплений по верхнему течению Кубани: Баталпашинского (в его имени отразилась победа над кичливым турецким генералом), у Каменного моста и других. Рядом с ними образовываются казачьи станицы — надежный щит российской державности на южных границах. После некоторых трений, раздуваемых турецкими эмиссарами и их креатурой в Карачае (князья Крымшамха-ловы), состоялся поход корпуса российской армии под командованием генерала Г. А. Емануэля. После яростного сражения, разыгравшегося «у подошвы Эльбруса — оплота Кара-чаева», 21 октября 1828 года войска без боя подошли к Карт-Джурту, где их встретили депутации от всех карачаевских обществ, вручившие генералу «Прошение от нижеподписавшихся карачаевских владельцев и черного народа». Это была присяга на верность России, после чего российский корпус через три дня оставил Карачай.

Последующие события происходили уже в российских границах. Они протекали непросто, но все же, вопреки многим известным обстоятельствам, русско-карачаевскне отношения сохраняли последовательно мирный и дружелюбный характер, что формировало благоприятное восприятие в России этого народа.

В Подтверждение этого можно привести много самых разных свидетельств. Но ограничимся цитатой из дневниковых записей гениального русского писателя и мыслителя Льва Толстого» сделанной им в ноябре 1853 года после очередного пребывания в районе Кавминвод, где он наблюдал многое, как говорилось тогда, «в натуре»: «Карачай — нейтральный народ, живущий у подошвы Эльбруса, отличается своей верностью, красотою и храбростью...».

Лестная характеристика на фоне многих прочих!

Вскоре после того, одна из небольших групп карачаевцев, потянувшихся на равнину, образовала неподалеку от Армавира хутор «Карачаев», упоминавшийся писателем Ф. И. Капельгородским в его романе-хронике «Шурган». Притом уже в начале XX века здесь, «на земле князя Джантемирова», большинство населения составляли не сами карачаевцы, а откупщики-иногородние (украинцы и русские)...

За последние полтора века в жизни и судьбе карачаевцев смешалось много доброго и злого, светлого и жестокого. Кровоточащая рана народу была нанесена 2 ноября 1943 года, когда по истребительской прихоти тоталитарного режима карачаевцы оказались поголовно репрессированы, выселены из родных земель. Недолгим был произвол (в 1957 году состоялась реабилитация), но скорбная память о нем не изгладилась до сих пор. Однако время стирает некоторые грани нашей общей памяти о минувшем, причем стирает выборочно. Кое-кто норовит «забыть» об изменниках и предателях своей малой и великой Родины; другие умалчивают о ее искренних и честных радетелях и защитниках в дни суровых испытаний. Все это — крайности, лишь обостряющие противоречия.

А чтобы изжить скорбь и обиду в душе народной, нужно взаимно крепить добро и дружбу с соседями в границах России — общей нашей Отчизны. И не косить в ослеплении безмятежного доверия на иные из претенциозных и далеко не безобидных исторических карт!

РЕКОМЕНДУЕМАЯ СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА:

Алексеева Е. П. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкессии. Москва. 1973.

Алексеева Е. П. Карачаевцы и балкарцы — древний народ Кавказа. Москва. 1993.

Батчаев В. М. Из истории традиционной культуры балкарцев и карачаевцев. Нальчик. 1987.

Виноградов В. Б. Краткий очерк истории освоения людьми горных районов Приэльбрусья // Природопользование Приэльбрусья. Москва. 1992. С. 5—14.

Виноградов В. Б. Л. Н. Толстой о карачаевцах и балкарцах// Минги-Тау. Нальчик. 1987, № 1. С. 117—128.

Лавров Л. И. Карачай и Балкария в 30-х годах XIX в// Кавказский этнографический сборник. Вып. IV. Москва. 1969.

Лайпанов К. Т., Мизиев И. М. О происхождении тюркских народов. Черкесск. 1993.

Мизиев И. М. Балкарцы и карачаевцы в памятниках истории. Нальчик. 1987.

Мизиев И. М. Очерк истории и культуры Балкарца и Ка-рачая XIII—XVIII вв. Нальчик. 1991.

Очерки истории Карачаево-Черкесии. Т. I. Ставрополь 1967.

Очерки истории Ставропольского края. Т. I. Ставрополь 1986.

Сысоев В. М. Карачай в географическом, бытовом и историческом отношении //Сборник материалов по описанию местностей и племен Кавказа. Вып. 43. Тифлис. 1913.

Шаманов И. Народный календарь карачаевцев//Советская этнография. Москва. 1971. № 5.