К ВОПРОСУ ОБ АНТИЧНОМ КЕРАМИЧЕСКОМ ИМПОРТЕ В ЗАКУБАНЬЕ В VIII ВВ. ДО Н.Э.

А.П.ЛОПАТИН, А.А.МАЛЫШЕВ

 

Относительно недавно археологические фонды Армавирского краеведческого музея пополнила небольшая, но весьма интересная коллекция античной столовой посуды. Особую важность имеет то обстоятельство, что эти вещи происходят из погребальных комплексов Закубанья:

I. Килик чернолаковый (рис.1, а) на высокой рюмкообразной ножке с дисковидным основанием, отогнутым наружу бортиком чаши и двумя петлевидными ручками (высота — 7,8 см; диаметр чаши — 16,4 см, ножки — 7,6 см). Он полностью покрыт черным лаком хорошего качества. По материалам Афинской агоры эта форма датируется 2-й четвертью V в. до н.э. (Sparkes В.A., Talcott L., 1970, №413).

Ареал находок свидетельствует о довольно широком распространении этой формы в Прикубанье и в особенности в Закубанье. Наиболее близкие аналогии происходят из погребальных комплексов Уляпского могильника: кургана 5 (скопление 2) и кургана 8 (погр. 15) (Сокровища ...,1985, рис.24). Кроме того, фрагменты рюмкообразных ножек с массивными дисковидными основаниями найдены в Уляпском кург. 12 (скопление 1 и погр. 79) (типа: Sparkes В.А.. Talcott L., 1970, №393) (раскопки А.М.Лескова в 1983 г.), а также в 6 комплексах могильника Начерзий (раскопки А.М.Ждановского 1977 г.).

Килики и связанные с ними обломки профильных частей известны в погребальных комплексах местного населения причерноморского региона. В частности, килик на рюмкообразной ножке с дисковидным основанием обнаружен в погр. 76 мог-ка "Рассвет" (раскопки В.Н.Карасева, 1975 г.). Особенности чернолакового покрытия и форма чаши (Sparkes B.A., Talkott L., 1970, №435) позволяют датировать ее 1-й четв. V в. до н.э. Находки дисковидных оснований чернолаковых киликов засвидетельствованы в архаическом Цемдолинском могильнике.

Петлевидные ручки и фрагменты вертикальных бортиков верхнего края могут принадлежать киликам на массивных кольцеобразных основаниях (cup-skythos, cup-kantharos), поступавших в Прикубанье в кон. VI-V в. до н.э. (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, №578). В частности, такие чаши обнаружены в мог-ке городища №3 возле хутора им.Ленина (раскопки Н.Ю. Лимберис, раскоп III,погр.2,10,12,ср.:Брашинский И.Б., 1980,№155,156).

Помимо сплошного чернолакового покрытия, внешняя поверхность чаш может быть украшена довольно небрежно исполненной чернофигурной росписью (например, класса Хаймона); так, чашу (килик?; ГИМ 48778/26б) из Усть-Лабинского курганного мог-ка (раскопки Н.И.Веселовского: OAK за 1903 г.) украшала чернофигурная роспись; килик с петлевидной ручкой (диаметр чаши 14 см) из Ульского кургана №1 (раскопки Н.И.Веселовского, 1898 г.) — гирлянда из бутонов лотоса, которые распространяются не раньше кон. VI в. до н.э. и бытуют до кон. V в. до н.э. (Сидорова Н.А., 1992, с. 192, рис.11, а).

Как и в материалах позднеархаического и классического времени северопричерноморских античных центров (Сидорова Н.А., 1987, с.III), Подонья (Брашинский И.Б., 1980, с.60,123-138) и Поднепровья (Онайко Н. А., 1966, с.60-63), в погребальных комплексах, а также в культурных слоях бытовых памятников Прикубанья (например, Тенгинское II гор-ще: Малышев А.А., 1996, с. 110,111) наблюдается явное преобладание чаш для питья над другими формами посуды.

Известно, что парадная столовая керамическая чернолаковая посуда имитировала дорогостоящую посуду из драгоценных металлов. О престижности формы килика — чаши на высокой рюмкообразной ножке в среде прикубанской знати на протяжении нескольких веков свидетельствуют находки серебряных киликов в погребениях Семибратних II, IV, VI курганов, одного из Малых Семибратних курганов (2-я четв. — кон. V в. до н.э.; Горбунова К.С., 1971), в кургане Карагодеуашх (Лаппо-Данилевский А. С, Мальмберг В., 1894, рис.12), кон. IV в. до н.э.

II. Ойнохоя чернофигурная (высота 19,2 см; диаметр тулова 14,5 см)³ (рис.2) с невысоким горлом, составляющим четвертую часть общей высоты сосуда, и венчиком, оформленным в виде трех сливов. Округлая в сечении ручка диаметром 1,8 см крепится к краю горла с внутренней стороны и на плечике, на уровне максимального диаметра тулова. Ствол ручки имеет крутой изгиб, расположенный выше верхнего края венчика на 1,3 см. Горло и ручка покрыты блестящим черным насыщенным лаком.

Тулово ее овоидной формы на широком кольцевом поддоне, покрытом черным лаком. Форма поддона дисковидная, уплощенная (диаметр основания — 9 см), Поверхность тулова декорирована чернофигурной росписью. Переход плечика в горло украшает фриз из лепестков, выполненный в довольно небрежной манере. На лицевой части (клейме) — композиция из двух фигур, явно изображающая сцену преследования: стремительно бегущую обнаженную мужскую фигуру настигает фигура, одетая я тунику Торс "преследуемого" развернут В фас, грудью к зрителю, г олова — в профиль, вправо, в сторону "преследующего". Мощная мускулатура, а также характерный атрибут — палица с многочисленными сучками, каждый из которых подчеркнут нарезкой, в занесенной вверх, согнутой в локте левой руке — позволяет отождествить преследуемого мужчину с греческим мифологическим героем Гераклом (рис.2, в). Расплывчатые контуры чернофигурного изображения, как и палицу, ряд деталей фигуры Геракла (глаз миндалевидной формы с округлым зрачком, кудри волос или (львиный скальп?), мускулатуру и т.п.) уточняют прочерченные линии. В согнутой в локте правой руке на уровне живота бегущий сжимает удлиненный предмет, очерченный по границе. За туловищем (под левой рукой, а также за левым бедром) прорисована еще две полосы, имеющие Г-образный изгиб на концах. Из-за значительных утрат изображения, а также из-за позы практически не читается важнейший атрибут этого образа — львиный скальп и свисающая в виде плаща львиная шкура. Не исключено, что пятно с тремя черточками под кистью правой руки, сжимающей удлиненный предмет, — это краешек львиной шкуры.

Явно более стройная фигура "преследователя" сохранилось гораздо хуже. Традиция заливать открытые участки женского тела (на армавирской ойнохое — это ноги и кисть руки) белой краской позволяет утверждать, что это мужчина (ср.: Boardman J., 1993a, ill. 138,139,188 etc.; Sidorova N., Tugusheva О., 1996, pl.l 1). Четко читаются лишь некоторые детали: фрагмент головы, левое предплечье и плечо, нижняя часть туловища, задрапированная, судя по прочерченным складкам, тканью, а также частично ноги. Детали изображения "преследователя : мускулатура ног, пальцы вытянутой вперед левой (?) руки, украшения костюма "преследователя" —также выделены прочерченными линиями. Роскошь убранства туники "преследователя' ' подчеркивают пятна пурпура на правом плече и на складках ткани (на бедрах) (рис.2, б).

Из-за значительных утрат поза "преследователя" не совсем ясна. На наш взгляд, его туловище развернуто в полоборота либо обращено спиной, правая рука согнута в локте и вытянута вперед так, что ладонь оказалась возле лица преследуемого.

Центральную композицию фланкирует симметричный растительный орнамент (стилизованное изображение зарослей?): вертикальные тонкие полосы — стволы деревьев, увенчанные пальметками-листьями, и стебли лиан, "растущие" из нижнего корня.

Места, где берут начало или раздваиваются побеги, украшены небольшими неполными пальметками (рис.2, г,д). Ойнохои с овоидной формой тулова (форма 3 по Б.А. Спаркес и Л. Тэл-котт; тип I по Дж. Бизли) появляется на рубеже VI-V вв. до н.э. (Sparkes В.А., Talcott L, 1970, №101-103, р.60). Довольно характерная деталь для кувшинов архаического времени — высоко поднятая с крутым изгибом ручка (Boardman J., 1993а, р. 187, Class I).

Анализ сохранившихся элементов изображения позволяет видеть в нем сцену из героической жизни Геракла — одного из самых популярных героев аттической чернофигурной и краснофигурной (раннего этапа) живописи. Это объясняется тем, что неизменной патронессой Геракла всегда выступала покровительница города Афина (Boardman J., 1993a, p.221; 1993b, р.226,227). Известную сложность вызывает атрибуция второго персонажа сцены на армавирской ойнохое. Единственный элемент, который, на наш взгляд, в состоянии пролить свет на значение изображенного сюжета и определить тем самым, кто выступает в качестве "преследователя" Геракла—это три вышеописанные горизонтальные чернолаковые полосы, две из которых (верхняя и нижняя) имеют на конце Г-образный изгиб. Мы склонны определить их как ножки священного треножника, похищенного мифологическим героем из святилища Аполлона в Дельфах. При этом Аполлон выступает в роли преследователя Геракла. Утолщение на конце полосы — слаборазличимое изображение ножки, оформленной в виде лапы, как правило, кошачьего хищника. В этом случае прочерченную линию, а также расположенную выше и параллельную ей пунктирную линию в области головы можно трактовать как один из обычных атрибутов Аполлона — венок (Boardman J., 1993а, р.217).

Эпизод, изображенный на клейме армавирской ойнохои, произошел с Гераклом уже после совершения его легендарных подвигов. Возмущенный отказом дельфийской пифии Ксеноклеи помочь ему очиститься и избавиться от мучивших его кошмаров, он похитил из святилища вотивные дары и треножник, на котором восседала прорицательница, с целью основать новое святилище. Однако в защиту святилища выступил его покровитель Аполлон и вынудил Геракла вернуть похищенное (Грейвс Р., 1992, с.389).

Этот сюжет хорошо известен в вазописи архаического и классического времени. Наибольшее распространение он получает после Первой священной войны (Boardman J., 1993a, р.224). Как правило, для этих композиций характерно прямо противоположное расположение фигур: Геракл — справа, Аполлон — слева (Boardman J., 1993a, ill. 188,228; 1993b, ill.94, 172, 1) (рис.3). Обычно Аполлон изображался либо обнаженным, либо в короткой тунике, поверх которой — широкая накидка (Boardman J., 1993a, ill.228; 1993b, ill.94). На армавирской ойнохое складки накидки, вероятно, обозначены волнистой линией. Неизменна поза божества: он изображен бегущим, одна рука держит за кольцевидную ручку треножника, другая — вытянута в сторону Геракла-похитителя.

 

Фоном фронтальных сюжетных изображений на чернофигурных вазах, как правило, служит виноградная лоза (Sidorova N.L.,Tugusheva O., 1996,pl.5,10,34,35), нередко клеймо ограничено по бокам полосами, украшенными листочками плюща (Sidorova N.,Tugusheva О., 1996, р1.21,7,2; 26, 7). Боковые пространства обычно целиком покрывались черным лаком. Более устойчивой оказалась традиция украшать их орнаментом из пальметок и цветков логоса. Этот орнамент широко используется на краснофигурных вазах. Композиционное решение и манера исполнения деталей орнамента (большая небрежность, упрощенная трактовка и импровизация в трактовке) на армавирской ойнохое, на наш взгляд, ближе краснофигурной вазописи классической эпохи (Boardman J., 1989, ill.68,94,150).

Стиль росписи армавирской вазы характеризует небрежная манера исполнения, расплывчатость контуров, ЧТО Позволяет сопоставить его с манерой вазописцев позднеархаического-раннеклассического времени (кон. VI — 1-й пол. V в. до н.э.: группа вазы Бельдам или группа Хаймона (Boardman J., 1993a, р.234, ill.273-279). Стиль изображения на гермонасской вазе (схватка Геракла с гоплитом), которую также отличает небрежность рисунка, позволил автору продатировать ее кон. VI — нач. V в. до н.э. (Сидорова Н.А., 1987, с.111, рис.7, а).

Отметим, что в архаическое и классическое время в Прикубанье кувшины, в частности ойнохои, распространение не получили. Они зафиксированы в погребальных комплексах могильников причерноморского региона (мог-ки Рассвет, Лобанова Щель (Дмитриев А.В., Малышев А.А., 1997, рис. 14, /9; 21, 7)). В частности, чернофигурной росписью (Сатира и Менады) была украшена ольиа из погребения у пос.Алексеевка (Новичихин A.M., 1993, с.24,25, рис.2,1; ср.: Boardman J., 1993a, ill.289,1,2).

III. Чаши типа "болсал" (bolsal): на кольцевом основании, довольно близком по форме чашевидным скифосам (cup-scythos). Чаша имеет практически вертикальные стенки, утонченный верхний край и петлевидные ручки, прикрепленные почти горизонтально к стенкам тулова сосуда (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, №532-561). Чаши типа "болсал" появляются в 3-й четверти V в. до н.э. и бытуют до середины IV в. до н.э. (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, с.108). С 4-й четверти V в. до н.э. происходят изменения в форме стенок тулова: они получают изгиб у кольцевидного основания, а также в декоре (Sparkes В.А., Talcott L„ 1970, с.107, № 543-551).

Оба образца относятся к одной разновидности формы (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, № 543-551). Одна чаша (высота—5,1 см; диаметр чаши — 10,7 см, основания— 7,3 см) украшена штампованным орнаментом: окружность, с внешней стороны которой крестообразно оттиснуты четыре небольшие пальметки (рис.4, а). Дно другой чаши несколько меньших размеров (высота — 4,6 см; диаметр чаши — 8,8 см, основания — 6,3 см) украшено четырьмя пальметками, оттиснутыми крестообразно, вплотную друг другу (рис.4, б).

По наблюдениям И.Б. Брашинского, эта форма почти совсем не известна в синхронных скифских погребальных комплексах Северного Причерноморья. Гораздо шире она представлена в Подонье, в Елизаветовском могильнике (Брашинский И.Б., 1980, с.59, №163-168). Есть она и в Прикубанье: две чаши этой формы найдены в Закубанье, одна — происходит из нижнего Прикубанья. Самая ранняя чаша, конца V в. до н.э., обнаружена в Уляпском мог-ке (кург. 56: скопление 2), 2-й четверти IV в. до н.э. — в грунтовом мог-ке Лебеди III (траншея 3: погр.14), середины IV в. до н.э. — в мог-ке Начерзии (кург. 20.Я: объект 1).

IV. Тарелка чернолаковая (высота— 2,4 см; диаметр верхнего края — 13,4 см) на кольцевом поддоне (диаметр — 9,5 см) (рис.5). Верхний край слегка изогнутой короткой стенки тулова оформлен в виде уплощенного сверху полувалика. Отметим отсутствие обычного профилька с внешней стороны венчика. Лак ровного черного цвета покрывает всю поверхность тарелки. Внутренняя поверхность ее украшена довольно сложным штампованным орнаментом: в окружности, выполненные "насечкой" (rouletting), вписаны дуги с пальметками на концах. Центр тарелки выделен окружностью.

Судя по материалам Афинской агоры, эта форма бытовала в середине — 3-й четверти IV в. до н.э. (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, №1056-1059). В Прикубанье она получает распространение довольно поздно, лишь в эллинистический период, и связана главным образом с Елизаветинским городищем. Эта тарелки с почти горизонтально расположенными стенками тулова, край имеет небольшое утолщение на внутренней стороне (типа: Thompson H.A., 1934, C1; Alexandrescu Р., 1966, №XXXVII,19 — 4-я четв. II в. до н.э.). Они изготовлены из бежевой глины, на некоторых образцах сохранились следы черного лака (МАЭ 5266/322; МАЭ 5338/378;/1262). Судя по находке довольно глубокой тарелки в погребальном комплексе, датируемом родосской амфорой (погр.21: МАЭ 5338/1316), эта форма бытует и во II в. до н.э.

О востребованности чисто античной формы тарелки, в частности рыбного блюда, свидетельствуют многочисленные местные подражания (Анфимов Н.В., 1986а, с. 128,129, табл.3).

V. Солонка чернолаковая имеет довольно необычные пропорции: выделенный кольцевидный поддон в 2 раза уже отогнутого наружу тонкого верхнего края (высота— 4 см; диаметр чаши—8,4 см, поддона—4,8 см) (Sparkes В.А., Talcott L., 1970, №931: сер. V в. до н.э.) (рис. 1, б). На внутренней поверхности чаши — ребрышко.

Солонки с вогнутыми краями появляются в V в. до н.э., как считается, под воздействием популярности форм пиксид. Особенно широкое распространение они получают во 2-й — 3-й четв. IV в. до н.э. (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, с.137, № 921-938).

Солонки или маленькие мисочки получают распространение в Прикубанье в 1-й пол. IV в. до н.э. В частности, в мог-ке Лебеди III найдены: мисочка с вертикальными стенками, утолщенным с внешней стороны краем (траншея 25: погр. 4) (Sparkes В.А., Talcott L., 1970, №885: 2-я четв. IV в. до н.э.) и мисочка с массивными почти вертикальными стенками тулова (траншея 2: погр. 1) (Sparkes В.A., Talcott L., 1970, №882: 1-я четв. IV в. до н.э.). Более многочисленны (4 экз.) в погребениях могильника Лебеди III мелкие чашки с загнутыми вовнутрь краем на массивном кольцевом основании (Sparkes В.А., Talcott L., 1970, №887: 3-я четв. IV в. до н.э.). Эти формы бытуют на памятниках Прикубанья и в эллинистическую эпоху. Они имеют близкие формы, например, находки в культурном слое Елизаветинского городища (МАЭ 5338/404, 5338/1244) (напр.: Sparkes B.A., Talcott L., 1970, №870), но покрыты характерным для эллинистического времени лаком с металлическим блеском.

Солонки с заостренными загнутыми вовнутрь краями (Sparkes B.A., Talcott L., 1970, №949: 3-я четв. IV в. до н.э.) известны в нижнем Прикубанье: погребениях (№2-20; 16-5) мог-ка Лебеди III и комплексе кургана Карагодеуахш (ГЭ 2492/34). Концом IV в. до н.э. датируются солонки с хорошо выраженным поддоном и тонким краем из комплекса Елизаветинского кургана №5 (ГЭ, Ку 3/14), из гробницы Марьевского кургана (OAK за 1912 г., рис.73), а также чашечка со сплошным поддоном и массивным верхним краем из погр.126 Елизаветинского мог-ка (КМ 2632/554).

Появление многочисленных местных подражаний мисочкам и солонкам из серой глины свидетельствует о том, что эти формы прочно вошли в обиход жителей Прикубанья (Анфимов Н.В., 1986, с. 129). Судя по приведенным аналогиям, солонка из армавирского музея — самая ранняя из найденных в Прикубанье.

VI.Мегарская чаша (высота — 6,8 см; диаметр чаши— 13 см) (рис.6) полусферической формы из серой тонкой глины с мелкими белыми (известковыми?) включениями и примесью слюды— одна из самых ранних разновидностей штампованной посуды, изготовлена в специальных формах. Отметим довольно значительную массивность стенок (0,4 см). Слегка отогнутый наружу венчик украшен с внешней стороны двумя горизонтальными желобками, переход венчика в округлые стенки тулова образует ярко выраженный S-видный изгиб.

Растительный орнамент, покрывающий тулово, выполнен в невысоком рельефе и образует несколько поясов, разделенных горизонтальными желобками. Верхний пояс-бордюр состоит из цепочки спиралек, контуры которых явно расплываются, по-видимому, из-за изношенности формы.

Расположенный ниже пояс средней зоны украшен растительной гирляндой волнообразной формы. Орнамент образуют расположенные попарно, между усиками побегов, листики винограда (вверху) и плюща (внизу;.

Нижний пояс орнаментации покрывает тулово чаши. Он образован чередованием широких лепестков — листьев лотоса, узких ланцетовидных листьев водных растений, контуры которых на внутренней поверхности повторяют полосы точек-"жемчужин", и побегов виноградной лозы. Основание, которое обычно отмечено округлым медальоном с изображением розетки, клеймом мастера (энглифическим или рельефным) или портретным изображением (маска сатира, Гелиос, Медуза и т.п.), утрачено.

Мотивы  орнаментации, позволяющие отнести  находку к чашам типа "floral bowls" (Rotroff S., 1982, p 1.73,74), четкое членение орнамента на зоны характерно для выделенной Ф. Курби группы "делосских" чаш (Соurbу F, 1922, Ch.XIX-XXI; Лосева Н.М., 1962, с. 197). Й. Шефером был отмечен высокий процент пергамских чаш в культурных слоях Делоса и отсутствие на острове богатых глинищ, способных обеспечить массовое производство керамики. А. Ламонье на основании наблюдений Й. Шефера обосновал производство части рельефной керамики, найденной на Делосе, в мастерских Аттики, выделив продукцию 14 крупных мастерских по производству рельефной керамики (Schafer J., 1968, S.21; Laumonier A., 1977, р.2-6).

Появление египтизирующих растительных мотивов на мегарских чашах не случайно. Рельефная керамика, как показала в своем исследовании С. Ротроф, получила распространение благодаря возросшему спросу на вошедшую в моду во 2-й пол. III в. до н.э. серебряную посуду. Начало производства мегарских чаш в Афинах она датировала 224-223 гг. до н.э., когда в Афины из Александрии были привезены для проведения праздника в честь египетского царя Птолемея III Эвергета драгоценные сосуды для торжественных процессий (Rotroff S., 1982, р.331).

Орнаментация (мотивы и система ее организации на поверхности чаши) выполнена в традициях ионийской группы мастерских (Коваленко С.А., 19896, рис.З-5). Особенности эволюции орнаментальных мотивов средней зоны ионийских групп позволяют датировать чашу в пределах 2-й четв. — сер. II в. до н.э.

Нетипичны для продукции ионийский мастерских форма чаши, общая массивность стенок и включения. В пользу производства этой чаши на Боспоре могут свидетельствовать лишь серый цвет глины и белые известковые включения. Однако орнамент (орнаментальный репертуар, система расположения, качество исполнения деталей (Шургая И.Г., 1962)), а также форма чаши позволяют отнести ее к продукции средиземноморского центра. В Средиземноморье отогнутый наружу верхний край характерен для чаш из мастерских Аттики, Самоса, Эфеса и, в особенности, Пергама (Rotroff S., 1982, pl.92, №328, 332; Самойлова Т.Л., с.125, рис.3,1-8; Коваленко С.А., 1989а, с. 12, форма 3). В значительных количествах сероглиняная штампованная керамика (чаши, светильники) изготовлялась в мастерских эфесского круга (Эфес, Милет, Книд) (Коваленко С.А., 1998, с.62-66). Ареал находок мегарских чаш в Прикубанье довольно обширен. Наиболее многочисленны находки чаш средиземноморского производства; приведем некоторые примеры. Нижнее Прикубанье: в сарматских погребениях у хут. Элитный — чаша серой глины с включениями частиц слюды (тулово украшено орнаментами: верхний фриз — розетки, средний и нижний: пальмовые листья и побеги) (Анфимов И.Н., 1986, с. 191, рис. 6, 8) и восточнее ст. Новоджерелигиевской — чаша полусферической формы из серой плотной глины с примесью мелкой слюды, покрытая жидким серо-черным лаком с графитовым оттенком (верхний фриз образуют пальметки, средний — пучки листиков) (Анфимов Н.В., 1986б, с. 183, рис 1, 1). Кроме того, в слое 4 Новоджерелиевского городища №3 обнаружен обломок верхнего края мегарской чаши, верхний фриз ее украшен орнаментом из ов (Шевченко Н.Ф., 1992, с.84, рис.III, 8).

Среднее Прикубанье: в Елизаветинском могильнике (погр.23) обнаружена мегарская чаша с изображением бюста богини и надписью "KURBEI" в центральном медальоне (Городцов В.А., 1935, с.74, рис.2; МАЭ 5266/ 128), все поле чаши разделено листьями на 4 зоны, в которых изображены гирлянды, дельфины, человеческие фигурки, звери (место производства, по-видимому, Смирна: Коваленко С.А., 1987, с.79); возле хут. Ленина (сборы А.З.Аптекарева в 1981 г.; КМ 5455/1177) найдена фрагментированная (донце и часть тулова) чаша, изготовленная из глины желто-красного цвета с примесью слюды и покрытая тусклым черным лаком; на Старокорсунском гор-ще №2 (ПМ 1960, КМ2265,А-3) найдена чаша полусферической формы (диаметр края — 13 см) желтовато-коричневой глины, покрытой коричневым лаком, тулово украшено двумя поясами орнамента: верхний поясок из ов. нижний — растительный орнамент (типа: Коваленко С.А., 19896, рис.325), на дне—розетка (типа: Коваленко С.А., 19896, рис.9,27).

Верхнее Прикубанье: с Тифлисского II городища (разведки И.С. Каменецкого в 1989 г.) происходит венчик чаши из характерной серой глины с примесью мелкой смолы и покрытой черным прозрачным лаком. Частично сохранился орнамент верхнего фриза — спирали.

Продукция боспорских мастерских известна только в среднем Прикубанье (Елизаветинский мог-к, подъемный материал: Зеест И.Б., 1951, с.108), где обнаружен обломок сероглиняной чаши с лучеобразным орнаментом и полосками жемчужника в середине каждого луча, на основании — клеймо "DHMHTRIOY" (Шургая И.Г., 1962, рис.4).

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1.  По сообщению Э.И. Мулкиджана и А.И. Глебова, передавших предметы в Армавирский музей, они происходят из разрушенного кургана у хут. Ковалевского (Новокубанский р-н Краснодарского края).

2. Инв. №ОФ4439.

3. Инв. № ОФ 4440.

4. Первая священная война (ок.590 г. до н.э.) продолжалась около 10 лет (см.: Кулешова СВ., 2001, с.195 ел.)

5. В архаическое-классическое время ойнохои были более характерны для кочевнических скифских погребальных комплексов: Темир-Гора (Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983, с.91, рис.1), ст. Новозаведенная (Ставрополье) (Петренко В.Г., Маслов В.Е., Канторович А.Р., 2000,

рис. 1, А), Цукур-Лиман (Ильинская В. А., Тереножкин А.И., 1983, с.91, рис.4; Бахтина М.Ю., 1989,с.52,53).

6. Инв. №ОФ 6919/4.

7. Инв. №ОФ 6919/3.

8. Инв. №ОФ 6919/1.

9. Инв. № ОФ 6919/2.

10. Инв. № 7620/78. Обнаружена в районе грунтового могильника 3-го Прочноокопского городища, датированного IV до н.э. - VII н.э., позднемеотским временем (Каменецкий И.С, 1984,карта23,№147; Лопатин А.П., 1994; Лопатин А.П., Дуйкова И.Н., 1994). В фондах Армавирского музея хранится фрагмент еще одной мегарской чаши, которая была обнаружена на Форштатском могильнике.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

Анфимов И.Н., 1986. Погребальный комплекс II в. до н.э. у хут. Элитный (Краснодарский край) // Новое в археологии Северного Кавказа. М.

Анфимов Н.В., 1986а. Античное влияние в меотской керамике // Проблемы античной культуры. М.

Анфимов Н.В., 19866. Курганный комплекс сарматского времени из бассейна р. Кирпили // Новое в археологии Северного Кавказа. М.

Брашинский И.Б., 1980. Греческий керамический импорт на Нижнем Дону. Л.

Вахтина М.Ю., 1989. Скифское погребение у Цукурского лимана на Тамани // Первая Кубанская археологическая конференция. Краснодар.

Внуков С.В., Коваленко С.А., 1998. Мегарские чаши с городища Кара-Тобе // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье (Тр.ГИМ. Вып.102). М.

Галанина Л.К., 1980. Курджипский курган. Л.

Городцов В.А., 1935. О результатах археологических исследований Елизаветинского городища и могильника в 1934 г. // СЭ. №3.

Горбунова К.С, 1971. Серебряные килики с гравированным изображениями из Семибратних курганов // Культура и искусство античного мира. Л.

Грейвс Р., 1992. Мифы Древней Греции. М.

Дмитриев А.В., Малышев А.А.. 1997. Могильник VI-II вв. до н.э. в устье Лобановой Щели // ИАА. Вып.5. Армавир; М.

Зеест И.Б., 1951. К вопросу о внутренней торговле Прикубанья с Фанагорией // МИА. №19.

Ильинская В.А., Тереножкин А.И., 1983. Скифия VII-IV вв. до н.э. Киев.

Каменецкий И.С. 1989 Меоты и другие племена

Северо-Западного Кавказа в VII в.до н.э.-III в.н.э. // Археология СССР. Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время. М.

Коваленко С.А., 1987. К вопросу о происхождении рельефных чаш с надписью "KURBEI" // Вестник МГУ. Серия 8. История. №6.

Коваленко С.А., 1989а. Античная рельефная керамика III-I вв. до н.э. в Северном Причерноморье // Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. М.

Коваленко С.А., 19896. Античная рельефная керамика ПН вв. до н.э. в Северном Причерноморье. Дисс. на соискание учен, степени канд. ист. наук. М.

Коваленко С.А.. 1998. К истории изучения позднеэллинистической штампованной рельефной керамики в России // Эллинистическая и римская керамика в Северном Причерноморье (Тр.ГИМ. Вып.102). М.

Кулешова С.В., 2001. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до н.э.). СПб.

Лаппо-Данилевский А.С, Мальмберг В., 1894. Курган Карагодеуашх // Древности Южной России (MAP. №13).

Лопатин А.П., Дуйкова И.Н.. 1994. Работы Армавирской экспедиции Армавирского краеведческого музея в 1994 г. // Вторые чтения по археологии Средней Кубани. Армавир.

Лопатин А.П., 1994. Еще раз о могильнике 3-го Прочноокопского городища // Прочноокопский историко-культурный многоугольник. Армавир.

Лосева Н.М., 1962. Об импорте и местном производстве "мегарских" чаш на Боспоре // Пантикапей (МИА. №103). М.

Малышев А.А., 1996. Античный импорт (VI-IV вв. до н.э.) в Закубанье. По материалам раскопок Тенгинского II городища // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа (XIX "Крупновские чтения"). М.

Новичихин A.M., 199S. Исследование архаических памятников у поселка Алексеевка // Музейный вестник. Вып.1. Краснодар.

Онайко Н.А., 1966. Античный импорт в Приднепровье и Побужье в II-V вв. до н.э. // САИ. Вып.Д1-27. М.

Петренко В.Г., Маслов В.Е., Канторович А.Р., 2000. Хронология центральной группы курганов могильника Новозаведенное-II // Скифы и сарматы в VII-II вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология. М.

Самойлова Т.Л., 1984. Рельефная керамика эллинистического времени из раскопок Тиры // Северное Причерноморье (материалы по археологии). Киев.

Сидорова Н.А., 1987. Архаическая керамика из раскопок Гермонассы // Культура и искусство Боспора (СГМИИ.Вып,8).М.

Сокровища..., 1985 —Сокровища курганов Адыгеи. Каталог выставки. М.

Шевченко Н.Ф., 1992. Итоги работ Приазовской археологической экспедиции 1989 года // Археологические раскопки на Кубани в 1989-1990 годах. Ейск.

Шургая И.Г., 1962. О производстве эллинистической рельефной керамики на Боспоре // МАСП. Вып.4. Одесса.

Alexandrescu Р., 1966. Necropola tumulara // Histria. Vol. II.

Boardman J., 1989. Athenian red figure vases. The classical period. London.

Boardman J., 1993a. Athenian black figure vases. London.

Boardman J., 1993b. Athenian red figure vases. The archaic period. London.

Courby F., 1922. Les vases grecs a relief. Paris.

Laumonier A., 1977. La ceramique hellenistique a reliefs // Exploration archeologique de Delos. Ecole francaise d'Athenes, Fasc.XXXI, Paris.

Rotroff S.L. 1982. Hellenistic pottery. Athenian and imported moldmade bowl // The Athenian Agora. Vol. XXII.

Schafer J., 1968. Hellenistische Keramik aus Pergamon. Berlin.

Sidorova N.. Tugusheva O., 1996. Attic black-figured vases // CVA. Russia. Pushkin State Museum of Fine Arts. Fasc.I. Roma.

Sparkes B.A., Talcott L., 1970. Black and plain pottery of the 6th, 5th and 4th centuries B.C. // The Athenian Agora. Vol.XII. Princeton: New Jersey.

Thompson H.A., 1934. Two Centuries of Hellenistic Pottery // Hesperia. Vol.III.