Сайт переехал на новый адрес. Перейти на эту же страницу на новом сайте( возможно информация там актуальней!)?

 

НАВЕЧНО В ПАМЯТИ

 

перейти к содержанию книги  :: перейти к содержанию раздела

 

П. Я. СЕРГЕЕВ

бывший артиллерийский техник

902-го артполка

353-й стрелковой дивизии

 

Наш дивизион 902-го артиллерийского полка 353-й стрелковой дивизии после длительного марша сосредоточился под Туапсе.

Солдаты отдыхали, а командование тем временем изучало район сосредоточения. Солнце, клонившееся к закату, коснулось вершины горы и перебралось на кроны столетних дубов. Из ущелья тянуло сыростью. Осень 1942 года уже уверенно хозяйничала на земле.

За дорогой — бесконечный простор моря, незаметно сливающегося с темнеющим небом. Два краснозвездных истребителя промелькнули над горой и в одно мгновение

ушли куда-то на запад. В вечерней синеве на северо-востоке — багряное зарево от орудийных залпов. Вздыбленная разрывами снарядов, стонала и гудела родная земля.

Хорошо замаскированная у горной речки, дымилась походная кухня. От приоткрытых ее котлов тянулся аппетитный запах пшенной каши. Наш командир капитан Зимин вернулся в дивизион штаба полка около полуночи. У одного из блиндажей встретил военфельдшера Качанова.

  • Что не спишь?

  • Так,— неопределенно вздохнул Качанов.

  • Где Бабенко?

  • Комиссар весь вечер проводил собрания в батареях. Возможно, уже вернулся.

В штабной палатке горел тусклый огонек. Зимин сразу увидел комиссара, который разговаривал с начальником штаба Дмитрием Рожковым. Бойцы, находившиеся в палатке, также не спали. Где-то недалеко ухал филин. Командир отделения разведки старший сержант Александр Чехии задумчиво промолвил:

Наверное, к себе совушку зазывает... Разведчик Иваненко улыбнулся:

Вот и я в станице свою также вызывал. Иногда, бывало, поздно приедешь из степи, а девушку повидать хочется. Подойдешь к ее хате и давай, как филин, гукать. Она знала этот условный сигнал... Смотришь, минут через пять придет, прижмется ко мне да и скажет: «Ты, Никола, совсем как филин...»

Ты ужинал, капитан? — спросил Бабенко.— Ясно, что не ужинал! Ну-ка, Иваненко, живо достань командиру ужин. Одна нога здесь, другая там.

Поев, Зимин с удовольствием потянулся.

Сейчас поспать бы,— проговорил он и присел на табурет поближе к столу.

Что-нибудь важное на совещании было? — осторожно спросил капитана начальник штаба. Знал, что командир не любит лишних расспросов.

Нам дано боевое задание: обеспечить огоньком атаку 1145-го стрелкового полка подполковника Петрапольского. Полк будет брать вот эту высоту.— Он показал карандашом точку на карте — Хребтовая — и внимательно обвел взглядом присутствующих. Бабенко вдруг усмехнулся. — Чего ты? — удивленно спросил его Зимин.

Да так. Вспомнил стихи о твоих черных бровях, капитан, которые так красочно описал наш арттехник Сергеев. Не дают эти брови покоя девчатам из санбата...

Зимин смутился. Речь, конечно, шла о письме из санбата, где капитан находился после ранения. Вернее, не о письме, а о стихах девушки, посвященных бравому капитану.

Когда ты уже забудешь об этом? — Друзья неожиданно рассмеялись...

А вот такие стихи слышал? — продолжал Бабенко.— Они нам сейчас нужнее, капитан:

Я клянусь, не ворвется

Враг в траншею мою,

А погибнуть придется,

Так погибну в бою.

Чтоб глядели с любовью

Через тысячу лет

На окрашенный кровью

Мой партийный билет!..

Да! Сильные слова. А кому они посвящены, кто их автор?

Автора я не знаю. Эти стихи были в партбилете двадцатилетнего комиссара одного из батальонов Героя Советского Союза Геннадия Потемкина. Они, пробитые пулей, найдены после его гибели и касаются нас с тобой, капитан! Потому что мы, коммунисты, всегда в бою должны быть первыми, стоять насмерть и ни шагу назад!..

Зазвенел телефон. Петрапольский вызывал командира артдивизиона на срочное оперативное совещание.

Кочула! Быстрей коня! — приказал ординарцу Зимин.

Я познакомился с Алексеем Андреевичем Зиминым в июле 1941 года в казармах города Новороссийска, где проходило формирование нашего 902-го артиллерийского полка. Это был стройный, подтянутый лейтенант, атлетического сложения, круглолицый, с открытым взором темно-карих глаз. Он был назначен на должность командира 1-й батареи 1-го дивизиона. Позже я узнал, что А А. Зимин родился в 1911 году в городе Морозовске Ростовской области в семье рабочего. В 1937 году окончил Орджоникидзевское высшее командное военное училище и был направлен в Махачкалинский горвоенкомат на должность офицера моботдела, а в июле 1941 года прибыл в новороссийский 902-й артполк,

..Конь шел узкой горной тропой. У поворота тропы из кустов вышел автоматчик,

Стой! Пароль? — негромко спросил он.

«Ствол»!—ответил Зимин.

Автоматчик молча отступил в густую тень кустов. Капитан свернул к блиндажу комполка. Предстояло уточнить, как наш полк будет решать общую задачу во взаимодействии с соседями...

Петрапольский подошел к столу, наклонился над картой.

Вот здесь в 4.00 сосредоточится 1-й батальон. Он будет двигаться в восточном направлении к высоте Хребтовой. Прикрытие артогнем обеспечивает капитан Зимин. 2-й батальон двигается в западном направлении по ущелью и атакует высоту 134. Прикрытие его артогнем обеспечивает капитан Николюк.

Хребтовая — это только частная задача,— продолжал комполка.—Главная цель нашего наступления — гора Лысая. Сразу же после взятия Хребтовой и высоты 134 артиллерия перенесет свой огонь на Лысую. Пусть запомнят артиллеристы: чем больше они подбросят огонька, тем меньше людей потеряет наша пехота. Сигнал для открытия огня — серия красных ракет.

...Через час наши пушки были подтянуты на новые огневые позиции. Артиллеристы с напряжением ожидали сигнала начала боя.

В предрассветной тишине кто-то негромко читал стихи:

До боли плечи надрывая,

Мы пушку катим — пять шагов!

Вперед, подруга нарезная!

Уничтожать идем врагов!

Не пропадешь, «стальная», с нами.

Зовет нас гнев, ведет нас месть.

Мы подтолкнем тебя сердцами,

А что сильнее сердца есть?..

Братцы! Это же про нас! — вполголоса проговорил разведчик Александр Чехии.— Переписать бы надо, уж очень верно сказано...

Телефонист Сорокин тем временем получил по телефону донесение и, передавая трубку начальнику штаба, сказал:

Наши ноги пошли!

Это означало, что пехота двинулась вперед в заданном направлении. И сразу в небо взлетели три красные ракеты.

На позициях дивизиона раздались команды: «Огонь!.. Огонь!.. Огонь!»

Ослепительный огонь артиллерийских батарей прорезал мрак. Громовые раскаты залпов прокатились по горам и ущельям. Высота Хребтовая окуталась дымом. Сквозь этот дым мелькнула огромная яркая вспышка, очевидно, взорвался вражеский склад с боеприпасами.

На наблюдательных пунктах зорко следили за разрывами снарядов. Петрапольский вызвал к телефону Зимина:

Молодец, Алеша! Так держать!.. Так их, гадов!

Натиск 1-го батальона был стремительным и неудержимым. Вскоре дивизион перенес огонь на Лысую гору. Не выдержав натиска нашей пехоты, гитлеровцы с большими потерями откатились назад, оставив высоту. Стараясь сдержать продвижение советских войск, фашисты скрытно через одно из ущелий бросили в тыл артдивизиона несколько танков. С правого фланга была атакована 1-я батарея.

Комбат старший лейтенант Понедельников первым принял бой. Командир огневого взвода младший лейтенант Безручко мгновенно развернул орудие и чуть ли не в упор подбил атакующий фашистский танк. Вражеская машина резко остановилась и окуталась черным дымом. Остальные мчались на нас, на ходу стреляя из пушек и пулеметов.

Орудие, где наводчиком был комсомолец Коваленко, не успело открыть огонь, как грянул разрыв снаряда. Тяжелораненый боец упал на лафет. Безручко подбежал к орудию, оттащил в траншею Коваленко и припал к прицелу. Орудийный мастер сержант Лезенин встал за наводчика. Почти с 30-метрового расстояния он выстрелил в танк. Машина, окутанная облаком дыма, неуклюже развернулась вправо и стала. Только одному из атакующих танков удалось скрыться в ущелье. Над позициями дивизиона стлался удушливый смрад.

На командный пункт дивизиона снова позвонил комполка Петрапольский и предупредил, что, по сообщениям разведки, новая группа вражеских танков скрытно подбирается к позициям артдивизиона.

Держись, Алеша! — кричал он в трубку.— Сейчас не могу оказать тебе помощь, отбивайся, брат...

Зимин приказал срочно занять круговую оборону каждой батарее. Танков шло значительно больше, чем в первый раз. Снаряды были уже на исходе, пути их подвоза и связь с тылом перерезаны. Фашистское командование бросило в атаку на артиллеристов почти все резервы, оголив Лысую гору. Этим воспользовалась пехота Петрапольского. Под прикрытием артиллерийского огня капитана Николюка 1-й стрелковый батальон занял Лысую.

Прозвучал приказ расчетам: «Танки подпускать как можно ближе! Бить только наверняка! Всем приготовить противотанковые бутылки и гранаты».

Над дивизионом появились два «фокке-вульфа». Через некоторое время с запада со зловещим ревом потянулась девятка фашистских бомбардировщиков Ю-88. Но, встреченные нашими истребителями, «юнкерсы» расстроили свой боевой порядок, бросили наспех бомбовый груз и, не причинив вреда дивизиону, ушли в сторону Новороссийска.

Смертельная схватка затянулась. Было уже около полуночи. Танки то там, то здесь прорывались в тыл наших батарей. Орудия постоянно приходилось разворачивать и вести огонь. Три танка, прорвавшиеся на участке батареи лейтенанта Никульникова, обрушили на артиллеристов шквал трассирующих пуль и снарядов. Лейтенант скомандовал: «Расчеты! Взять гранаты и бутылки! Всем укрыться в окопы».

Комсорг Иван Мозговой подполз к левому танку и метнул в него связку гранат. Стальное чудище мгновенно замерло и окуталось дымом. Другой танк, идущий на окоп лейтенанта Павленко, был подожжен бутылками с горючей смесью.

Два танка пылали. До слуха артиллеристов доносились вопли фашистов, не успевших выпрыгнуть из горящих машин.

В это время на батарее появились Зимин и его ординарец.

Товарищ капитан, пехота,— крикнул Кочула.

Зимин с помощью лейтенанта Павленко и его расчета развернул орудие и ударил прямой наводкой по фашистским егерям. Гитлеровцев охватила паника.

Бегут! Бегут! — радостно закричал Кочула.

Ура! Ура! — подхватили артиллеристы.

В этом бою артиллерийский дивизион подбил пять танков и уничтожил более ста гитлеровцев.

...Неужели все это было? Здесь было? В этих цветущих, мирных местах? Так думал ветеран войны полковник в отставке Алексей Петрапольский, глядя с борта теплохода на проплывающие мимо белые корпуса здравниц, пляжи. В Сочи, где он отдыхал, на него нахлынули воспоминания: Туапсе-то рядом. В летнем павильончике, куда он зашел выпить лимонаду, Петрапольский обратил внимание на офицера, загорелого, жизнерадостного. Ему показался знакомым его задорный смех. «Неужели это Зимин? Командир артиллерийского дивизиона?»

Алеша! Это ты?

Зимин, откинув стул, бросился обнимать Петрапольского:

Вот это здорово! Ну как в сказке!

Какими судьбами ты очутился здесь, Зимин?

Наверно, теми же, что и ты! Приехал в санаторий имени Ворошилова.

Они забыли о времени и долго гуляли по зеленым улицам прекрасного города. То и дело слышалось: «А помнишь?»

И словно не было тридцати лет разлуки...

А где мы расстались? — спросил Зимин.

На горе Семашхо под Туапсе,— ответил Петрапольский.

Разными дорогами шли к победной весне 1945 года артиллерист и морской пехотинец. Были на их пути ранения и госпитали, потери и радости. И много могил, в которых навсегда остались лежать их боевые друзья. В первую очередь они вспомнили тех, кто отдал жизни во имя Победы.

А помнишь нашего комиссара, Петра Павловича Бабенко? — спросил Зимин.— Так он жив! Живет в городе Бендеры! Долгое время о нем не было никаких известий. Все мы думали, что он тоже погиб.

Наш однополчанин Павел Сергеев, он живет в Краснодаре, написал стихи, посвященные комиссару Бабенко. Вот только одна строчка: «Во имя победы он смерть презирал...» Это о нем, о нашем Пете.

Алексей Николаевич, ты, как бывший командир стрелкового полка, знал многих разведчиков,— продолжал Зимин.— Не помнишь командира отделения разведки Александра Чехина?

Конечно, помню.

Мы долгое время считали его погибшим. Но недавно среди ветеранов 56-й армии я встретил его в Краснодаре. Интересный был парень. Смелый, находчивый, всегда неунывающий. Мне запомнилась его поговорка. Когда уходил на очередное боевое задание, обычно говорил: «Ну, хлопцы! Все знают, куда идем и зачем? Или грудь в крестах, или голова в кустах, а задание любой ценой должны выполнить! Это не просьба, а приказ! Понятно? Вперед, за мной! И не отставать!» Сейчас Александр Михайлович Чехии живет в Москве. Его грудь украшают три боевых ордена и многие медали.

Молодец Чехии. Если придется встретиться с ним, передай ему привет от полковника в отставке Алексея Петрапольского из Таганрога.

О ком бы ни вспоминали однополчане, их мысли переносились туда, в горы под Туапсе, где под самыми облаками они отразили атаки врага, отбросили его прочь.

Однажды был такой случай,— рассказывал Зимин.— На одном из участков нашей обороны немецкие легкие танки атаковали батарею артиллерийского дивизиона с тыла. Но лейтенант Павленко не растерялся. Он быстро развернул одно из орудий и почти в упор выстрелил в танк. Через минуту открыли огонь и остальные орудия этой батареи. Павленко тогда был ранен, и его отправили в медсанбат. Этот бой окрестили «танковой дуэлью», а самого Павленко считали почему-то погибшим. На самом деле он оказался жив! Работает прорабом на Ставрополыцине, в селе Александровском.

Ну, а что же с тобой было? — как бы спохватившись, что так ничего и не узнал о друге, спросил Петрапольский.

Вскоре после твоего ранения я принял командование 902-м артиллерийским полком. После разгрома фашистской группировки войск под Туапсе мы перебазировались в Новороссийском направлении, где заняли новую позицию. После освобождения Новороссийска наш полк прошел путь с боями через Кубань и Украину до братской Болгарии. Вот там мы и встретили конец войны.

А помнишь, у вас в 902-м артполку был командиром 1-го артдивизиона капитан, которого тоже звали Алексей?

Это кабардинец Асланук Исмелович Сохроков. Мы его звали Алексей. Ему это имя нравилось. В июле сорок второго после боев под Ростовом его перевели в другую часть, которая действовала на Грозненском направлении. Он стал командиром артдивизиона 963-го артиллерийского полка. В то время там шли ожесточенные бои. Артиллеристы мужественно сражались, преграждая путь немецко-фашистским войскам.

О героизме артиллеристов Сохрокова говорилось в специальном приказе по Черноморской группе войск Закавказского фронта. Сейчас коммунист подполковник в отставке Асланук Исмелович Сохроков, кавалер многих боевых орденов, живет в Пятигорске. Проводит военно-патриотическую работу среди молодежи. Награжден Почетным знаком ДОСААФ СССР.

Вспомнили и полкового военного врача Шуру Майорову. Голубые глаза, алые, нежные щеки, вьющиеся локоны, спускающиеся из-под пилотки... Всегда очень вежливая и внимательная. Многие называли обаятельного доктора «наша Шурочка». А больше всех ее любили раненые за то, что она была хирургом, как говорится, с легкой рукой. Бойцы говорили, что Шуре достаточно улыбнуться, как сразу же затихают все раны.

Тогда, под конец войны, ее от нас перевели в военно-полевой госпиталь,— рассказал Зимин.— Там она вышла замуж за нашего военфельдшера Качанова. Они живут в Куйбышеве. После встречи ветеранов 56-й армии в Днепродзержинске мы узнали, что Александра Дмитриевна носит двойную фамилию — Майорова-Качанова. Сейчас она — известный хирург. После войны защитила кандидатскую диссертацию, имеет орден Ленина.

Часто вспоминаю я,— продолжал Алексей Андреевич,— бывшего командира 3-й батареи Семена Ковтюха (он живет в Днепропетровске), замполита Петра Лукашова из Москвы и многих других боевых товарищей, вместе с которыми участвовал в боях за Туапсе.

...Наступила поздняя ночь, а два человека, убеленных сединой, медленно прогуливались по безлюдной набережной и вспоминали прошлое. Уже далекое, но вечно в памяти живое...


Вы можете приобрести качественные карты Кавказа на CD/DVD, в том числе с привязкой для OZI Explorer

 

Hosted by uCoz